Черт меня дернул позвонить в Гринпис и спросить: «Можно ли пить воду из московского водопровода?» На другом конце провода послышался вздох и повисла тягостная пауза, которая читалась как «И когда же в этой стране переведутся идиоты?!» Но вскоре пресс-секретарь московского отделения непримиримой экологической организации Евгений Усов поведал мне вещи, которые резко склонили меня к пессимизму.

      Оказывается, по сведениям Гринписа, московская водопроводная вода не соответствует стандартам цивилизованных стран, которые опираются на рекомендации Всемирной организации здравоохранения. Более того, наши стандарты постоянно пересматриваются в сторону увеличения допустимых концентраций вредных веществ. Делается это для того, чтобы отслеживать нарастающее ухудшение экологической ситуации. Т.е. в водоемах, допустим, сверх меры повышается содержание ртути, в связи с чем в нормативах на питьевую воду увеличивают разрешаемую дозу ртути.

      Применяемая на московских водопроводных станциях технология хлорирования воды губительна для человека, от нее давно отказались в передовых странах. Ведь в результате соединения хлора с органическими веществами, растворенными в воде, образуются токсичные хлорорганические вещества.

      Катастрофическая ситуация и с диоксинами, которых в воде не должно быть в принципе, поскольку они, как и радиация, накапливаются в организме и приводят к мутациям. Максимально допустимая их концентрация у нас и в США одинаковы. Но в США, когда диоксины приближаются к предельному порогу, население оповещается о диоксинной опасности и начинает снабжаться водой из безопасных источников. У нас же никто никого ни о чем никогда не оповещает.

      По мнению «Гринписа», проконтролировать «Мосводоканал», который снабжает москвичей водой, невозможно. И они ему не верят, считая, что, во-первых, «Мосводоканал» не делает даже необходимой по нашим ущербным стандартам проверки воды, а, во-вторых, превышение допустимых параметров утаивается от народа. Очень большие у них сомнения не только по хлорорганике и диоксинам, но и по ряду тяжелых металлов (ртуть, серебро), которые, как известно, обладают канцерогенными свойствами.

      И в заключение мне сообщили, что для предотвращения катастрофы необходимо: ввести озонирование вместо хлорирования, улучшить экологическую ситуацию, привести стандарты на воду к международным нормам. А в детских учреждениях в обязательном порядке установить эффективные водоочистительные фильтры.


Под колпаком

      Повесил трубку с чувством глубокой тревоги относительно здоровья земляков. Однако, после некоторого раздумья слегка успокоился, поскольку в Гринписе подобрались такие горячие максималисты, что все ими сказанное надо делить, как минимум, на четыре.

      Однако после ряда звонков на «Мосводоканал» мне стало по-настоящему страшно. Впору было перейти с воды из-под крана на «горькую» кристалловского разлива, ибо, как пел Галич, «Столичная» очень хороша от стронция. На все мои вопросы, запросы и просьбы побеседовать со специалистами непробиваемо стоящая «на воротах» пресс-секретарша, выполняющая функции цензора, неизменно отвечала, что у них есть определенный круг журналистов, пишущих о проблемах «Мосводоканала». Они, мол, компетентны, прекрасно разбираются в тонкостях специфики. Им не надо все объяснять с азов.

      Тогда я, чтобы соответствовать высоким требованиям, предъявляемым к водоканаловским журналистам, засел в библиотеке. И через неделю был просвещен в санитарных и токсических нормах, в технологиях водоподготовки, был знаком с особенностями водопроводных станций крупнейших городов мира. Но вновь получил поворот от ворот «Мосводоканала», на сей раз мотивированный тем, что читателям «ВМ» будут неинтересны нюансы водоочистки и обеззараживания!

      Что можно предположить из сиих переговоров? Только то, что, если информация скрывается столь усиленно, то тем самым пытаются спрятать от посторонних глаз жуткие безобразия. Все может быть гораздо хуже даже тех норм, которые заложены в действующем в стране с 85-го года ГОСТ 2874-82 «Вода питьевая. Гигиенические требования и контроль за качеством». Он, действительно, не учитывает рекомендаций ВОЗ. Число химических веществ, концентрация которых регулярно проверяется в готовой питьевой воде, равно лишь восемнадцати (нет ни нитратов, ни цианидов, ни ДДТ, и много чего еще нет).

      Правда, оставалась слабая надежда: может быть, это противодействие является следствием советского синдрома, когда чиновники ложатся костьми, лиши бы публикации об их деятельности были исключительно хвалебного характера. Мол, свои, проверенные, напишут как надо, а вот незнакомец может дохлую собаку в колодец подбросить.


Глас Женевы в Москве

      И тогда я обратился в организацию, контролирующую деятельность «Мосводоканала», — в Госсанэпиднадзор. И в лице заводтделом контроля качества воды Ольги Скворцовой нашел гораздо большее понимание.

      Выяснилось, что с прошлого года введен в действие новый документ — СанПиН 2.1.4.559-96 «Питьевая вода. Гигиенические требования к качеству воды централизованных систем питьевого водоснабжения. Контроль качества. Санитарные правила и нормы». Правда, ГОСТ, в котором даются методики контроля параметров воды, пока еще прежний — 2874-82. Но, во-первых, стадию утверждения проходит новый ГОСТ, опирающийся на СанПиН. А, во-вторых, и это главное, система московского водоснабжения уже более года контролируется по новому СанПиНу. (По России этот документ еще предстоит внедрить).

      Что же он собой представляет? И правомерны ли к нему претензии Гринписа? Прежде всего следует отметить, что в СанПиНе учтены Руководство ВОЗ по контролю качества питьевой воды (Женева, 1994) и Директивы Европейского Сообщества. Ужесточены бактериологические требования к воде. Введены отсутствовавшие прежде паразитологические проверки. Количество пунктов обобщенных показателей токсичности, проверяемых дважды в месяц, увеличено вдвое. При этом допустимые концентрации веществ, вопреки опасениям Гринписа, не увеличены. Правда, и не уменьшены, а сохранены в прежнем виде. Радиоактивность теперь измеряется не только в водоемах, т.е. на входе на водопроводные станции, но и при подаче воды потребителям.

      В обязательном приложении перечислено более 1200 неорганических и органических веществ, которые могут содержаться в воде, заданы допустимые нормы концентрации, по пятибалльной шкале проставлена степень опасности для человеческого организма. Более года «Мосводоканал» совместно с Госсанэпиднадзором проводил расширенные исследования воды в подмосковных водохранилищах, «питающих» четыре столичные водопроводные станции. Это было необходимо для того, чтобы, исходя из особенностей экологической ситуации, выявить подлежащие контролю вещества. Был составлен список из 110 пунктов. Это логично, поскольку трудно поймать моржа в среднеазиатском арыке или найти розу на полюсе. И проверять все 1200 веществ не только невозможно, но и глупо.

      Однако сейчас аналитический центр контроля качества воды «Роса», с которым «Мосводоканал» заключил договор о сотрудничестве, ежемесячно проверяет наличие в воде 190 веществ. (Микробиологические показатели проверяются ежедневно). Причем, контроль осуществляется в водохранилищах, на выходе воды с водопроводных станций и в городской разводящей сети — до точек подачи воды в дома. Воду в кранах должны отслеживать ДЭЗы. За все время «Роса» не обнаружила превышения нормативов ни по одному из пунктов...


Не спи — замерзнешь!

      «Стоп! — сказал я себе. — Не давай себя убаюкивать столь оптимистичными сведениями! Почему же иногда вода из крана дурно пахнет этим самым, что в канализацию спускают!?»

      Все просто. Весной тает снег и наступает паводок, который смывает в реки и водоемы накопившуюся по берегам пакость, как неорганическую, так и продукты жизнедеятельности. В том числе и навоз, которым вода и пахнет. Навоз — это ломовая органика, в которой кишат бактерии и кишечные палочки. И чтобы нейтрализовать и обеззаразить разбушевавшуюся стихию на водопроводных станциях вводят экстренные меры: помимо обычной фильтрации через слой песка и осаждения взвесей при помощи коагулянтов пускают в воду больше хлора, добавляют марганцовку и уголь.

      Микроб от этого погибает, нерастворимые композиции отфильтровываются, но запах частично остается. А наличие запаха относится не к бактериологическим и токсическим характеристикам воды, а к органолептическим (запах, вкус, прозрачность, цвет). То есть он вредит не здоровью, а лишь нервам.

      Однако, как известно, все болезни от нервов, только сифилис от удовольствия. СанПиН предусматривает в связи с явлениями природного или аварийного характера кратковременные отклонения от гигиенических нормативов качества воды. Но только по тем показателям ее химического состава, которые влияют на органолептические свойства питьевой воды. Оговорены три условия таких отклонений: невозможность обеспечения населения питьевой водой другим способом, отсутствие угрозы здоровью и информирование населения об отклонении качества от нормы.

      Однако по мнению Госсанэпиднадзора, паводковые ЧП уже не актуальны для Москвы, поскольку общая экологическая ситуация в области несколько улучшилась. Это произошло, в частности, благодаря сокращению подмосковных сельских хозяйств и изменению условий содержания животных. Обещают, что запах у воды всегда будет хорошим. Точнее, он будет отсутствовать, так как согласно СанПиНу допускается лишь такая органолептика, когда «запах и вкус замечаются потребителем, если обратить на это его внимание».

      Определение, конечно, анекдотичное, допускающее возможность легко выкрутиться из затруднительной ситуации. Мол, да где же пахнет, это просто кто-то обратил ваше внимание... Любопытно, что в качестве экспертов на водопроводных станциях используются дегустаторы, которые ежедневно нюхают воду и пробуют на вкус. Но при этом, в соответствии с требованиями ГОСТа, не глотают. Тут-то и задумаешься: пить или не пить?


Пей, Иванушка, на здоровье!

      Теперь о диоксинах и хлорорганике. Госсанэпиднадзор проводил исследования на наличие в водоисточниках диоксинов, которые образуются в процессе горения. Так что теоретически в воде они могут быть. Но обнаружены не были. Это не означает, что в московской воде диоксинов нет. Просто существующие методы химического анализа не способны обнаружить столь мизерные дозы. А то, что нельзя обнаружить, того нет. А вот хлорорганика присутствует, но она с запасом укладывается в отведенные нормы. Например, концентрация четыреххлористого хлороформа всегда меньше 200 мкг/литр.

      Те же самые сведения были получены мной и в центре «Роса». Там еще и удивились претензиям гринписовцев, поскольку в результате озонирования воды образуются не менее вредные соединения кислорода с органикой. Ничего идеального в мире не существует. Причем хлорирование воды, во-первых, не противоречит требованиям ВОЗ к водоподготовке, а, во-вторых, гораздо эффективнее с эпидемиологической точки зрения. Хлор крепче бьет всякую заразу и более устойчив, чем озон, который мгновенно распадается. Это полезно в условиях длинных московских сетей — вода долго течет по трубам, а хлор все это время давит в ней бактерий.

      Добрые слова о хлорировании высказал и зав лабораторией гигиены воды Института гигиены им.Ф.Ф.Эрисмана член-корреспондент РАН Юрий Владимирович Новиков. Сказал он и о том, что его полезно сочетать с озонированием. И вовсе хорошо было бы также облучать питьевую воду ультрафиолетом, и что такие машины применительно к водоподготовке сейчас разрабатываются в стране.


Запас прочности

      Кстати, удалось выяснить, что на «сверхсекретном» «Мосводоканале» начали строительство новой станции — Юго-Западной. На ней будет применяться постоянное углевание и марганцевание (сейчас только в паводковые периоды), введут новые коагулянты, будет регулироваться водородный показатель рН, после хлорирования будет введено несколько циклов озонирования. Предполагается и некоторая модернизация действующих станций — Северной, Восточной, Западной и Рублевской...

      Все это, конечно, хорошо. И московская вода, которую, по свидетельству многих ответственных лиц, сейчас можно пить без кипячения и домашнего фильтрования, станет еще лучше. Но вся беда заключается в том, что даже самые эффективные способы водоочистки не способны удалять из воды большую часть химических веществ. Какую бы чудо-станцию мы ни построили, но сколько свинца или фосфора содержится в водоеме в месте водозабора, столько их попадет и в подставленный под кран стакан.

      Закрывая эту тему, я не был уверен в безопасности московской воды на все 100 процентов. И готов был подискутировать с водными специалистами с какими-нибудь неопровержимыми документами в руках. Однако Гринпис тут ни в чем помочь мне не смог. На просьбу дать какой-нибудь компромат или хотя бы «правильные» безопасные нормы содержания в воде химических веществ они лишь развели руками. Ничего этого у них не было. А, стало быть, противопоказаний против употребления внутрь водопроводной воды у меня на руках не было. Оставался единственный вывод: пить можно.

Владимир Тучков